В самом деле, к чему спешить, если есть возможность дать отпор врагу, да к тому же чужими руками. Конечно, придется отдать свою придворную гвардию под командование англичан, но тогда общая численность войск достигнет девяти тысяч человек, и они обязательно сбросят пришельцев в море.
Итак, султан принял решение, и главный визирь стал искусно тянуть время, выискивая всевозможные дипломатические проволочки. К концу третьего дня переговоров в султанский дворец пришла радостная весть. Союзный флот и армия на подходе и уже завтра утром будут на пороге турецкой столицы.
Казалось, всё идет хорошо, но судьба не всегда бывает исключительно благосклонна только к одной из сторон. Как показывает жизнь, она, как правило, справедливо раздает всем сестрам по серьгам. Свои серьги в виде одинокого рыбака грека получила и Россия.
Глубокой ночью, он подплыл к стоящей на якоре русской эскадре, поднялся на борт флагманского корабля и потребовал встречи с адмиралом Нахимовым. С опаской, озираясь в сторону освещенного огнями Семибашенного замка, грек торопливо поведал русскому флотоводцу о появлении вблизи турецкой столицы нескольких кораблей, с которых на берег сошло множество солдат одетых не в турецкую форму. Рыбак точно назвал число кораблей противника, и даже смог обозначить их класс.
"Кто предупрежден, значит, вооружен" - гласит древняя мудрость, и следующий день в полной мере подтвердил её правоту. Когда утром к флагманскому "Парижу" подошла пышная галера, присланная великим визирем за графом Ардатовым, то выяснилось, что переговоров сегодня не будет.
- Его светлость сильно недомогает и просит перенести переговоры на завтра, - объявил туркам стоявший на мостике дежурный офицер. Услышав эту весть, посланец визиря изобразил на своем лице вселенскую скорбь по поводу болезни малика "Ардата" и любезно предложил помощь в виде лекаря самого султана.
- У нас есть свои хорошие лекари, - решительно отрезал моряк и разговор закончился, к большому огорчению посланца великого визиря.
Говоря, что граф не сможет отбыть на переговоры, дежурный офицер не сильно грешил против истины. Ардатов еще с прошлой ночи находился на берегу, намереваясь вместе с солдатами генерала Муравьева принять участие в сражении на суше. В том, что противник предпримет против них двойной удар, никто из вождей русской экспедиции на Босфор не сомневался.
Первым силу этого удара пришлось испытать морякам. Примерно через час после отплытия галеры визиря, дозорные заметили на горизонте вражеские корабли, уверенно движущиеся прямо к стоянке русской эскадры. Главной ударной силой противника были два паровых корвета, "Тулон" и "Ваграм", идущих в бой под французским флагом.
Быстроходные и хорошо вооруженные, они привычно сопровождали транспорт с солдатским подкреплением для армии Пелесье, когда им пришло внезапное известие о нахождении русской эскадры на Босфоре.
Первым желанием французских капитанов было повернуть обратно, но посланник британского посла столь красочно расписал бедственное положение русских кораблей стоящих у Стамбула, что настроение у них моментально изменилось. Отбросив прочь свои сомнения и страхи, орлы Второй империи смело устремились в бой, твердо намереваясь одержать свой "Трафальгар" над отсталыми русскими Иванами.
Правда, коварный англичанин, дабы не нагнетать лишних волнений, ничего не сказал о трагической судьбе четырех французских броненосцев. Французским капитанам было совсем необязательно знать всю подноготную правду о сражении на Босфоре. Всему свое время. Сейчас главное разбить русских и удержать султана от подписания мирного договора, а там дальше видно будет.
Вместе с французами, в бой против эскадры адмирала Нахимова шел британский линейный корабль "Куин". Покинувший негостеприимные берега Балаклавы, он направлялся в Индию для подавления восстания сипаев. Однако, открывшаяся в корабельном трюме течь заставила "Куин" встать в Стамбуле на ремонт. Британец покинул турецкую столицу всего за несколько часов до появления на Босфоре русской эскадры и был перехвачен посланцем сэра Френсиса у Дарданелл.
Командовавший "Куин" капитан Кнабс в отличие от своих союзников по коалиции, был гораздо лучше информирован о последних событиях на Босфоре и потому не горел особым желанием встречаться с русскими кораблями. Проклиная судьбу, сэра Френсиса и русского адмирала, он был вынужден присоединиться к французам.
Стоя на капитанском мостике своего любимого флагмана, адмирал Нахимов внимательно наблюдал за приближением врага. Сутулясь больше чем обычно, Павел Степанович не отрывал взгляда от судов противника.
- Два паровых корвета и один линейный корабль, - с напряжением в голосе произнес командир "Парижа" капитан Колычев, сильно опасавшийся за исход предстоящего боя.
- Отлично это вижу, Сергей Дмитриевич, и скажу честно, очень рад этой встрече, - хладнокровно произнес адмирал.
- Рады, Павел Степанович!? - простодушно удивился Колычев.
- Да-с. Рад тому, что противник нападает при довольно выгодном для нас положении. Стоя на якорях, мы лишаем вражеские корабли их преимущество в скорости и заставляем проводить сложные маневры, что весьма скажется на результатах их стрельбы, - убежденно произнес Нахимов. Его собеседник быстро окинул взглядом море, а затем сказал:
- Все это конечно так, но не кажется ли вам, Павел Степанович, что мы находимся в таком же положении, в котором находились турки в синопской бухте?
- В некотором смысле вы правы. Схожесть нашего положения с положением кораблей Осман-паши есть, - легко согласился с Колычевым адмирал. - Однако данная схожесть не означает полную тождественность, Сергей Дмитриевич. И тогда, и сейчас все главное дело заключается в комендорах. А если быть точным, в их умении вести прицельный огонь по врагу. Не знаю как вы, а я полностью доверяю своим матросам. Иначе не находился бы в этом месте.
- Значит до пистолетного выстрела, Павел Степанович?
- Именно, до пистолетного выстрела, - коротко подтвердил Нахимов сказанные собеседником слова.
- Какова же будет диспозиция для действия наших пароходов? - уточнил Колычев.
- Прикажите поднять сигнал: "Пароходам действовать по обстоятельствам", - ответил Нахимов, не отрывая хищного взгляда от приближающегося врага.
Собираясь атаковать русскую эскадру, корабли противника разделились. Французские корветы устремились на "Париж" и стоявшую рядом с ним "Императрицу Марию", тогда как "Куин" решил помериться силами с "Великим князем Константином", стоявшим чуть поодаль.
Выбирая, русский флагман в качестве своей главной цели атаки, французы были полностью уверенны в своей быстрой и легкой победе над линейными парусниками русских. Обладая, быстрым ходом и сорока двумя пушками, французские корабли без особых затруднений могли уничтожить тихоходные русские корабли, несмотря на их значительное превосходство в пушках. Так, по крайней мере, считали капитаны "Тулона" и "Варгама", однако судьба любит баловать людей различными сюрпризами и парадоксами.
Первым неожиданным сюрпризом для французов стало положение эскадры Нахимова. Встав на якоря вблизи берега, русский адмирал резко ограничивал противника в возможностях проведения маневра, заставляя атаковать в выгодных для себя условиях.
- Этот Нахимов не так то уж прост, как уверял меня сэр Френсис. Однако этот хитрый ход не поможет русской лисе избежать своей жалкой участи, - гневно воскликнул командир "Тулона" капитан Блерри, стоя на капитанском мостике своего корвета.
- Господа офицеры, - обратился Блерри к своим помощникам, - нам предстоит на деле доказать русскому адмиралу, что корабли императора Наполеона маневренны, быстры, а их канониры умеют отлично стрелять. По местам! Мы атакуем!
Быстро и уверенно заскользили по морским волнам корветы Второй империи, подобно двум красивым хищным птицам, атакующих свою добычу. Впереди шел "Тулон", затем двигался "Ваграм", полностью повторяя маневры своего ведущего. Вот они начали сближение, вот вошли в зону огня и вот уже первыми открыли огонь русским кораблям.
Блерри с жадностью прильнул к окуляру в надежде увидеть начало своего победного триумфа, но его ждало жестокое разочарование. Ядра корветов густо падали вокруг русских парусников. Капитан отчетливо видел несколько попаданий французских ядер в носовую надстройку вражеского флагмана, однако того, что страстно ласкает взор любого военного моряка, сбитых мачт и огня пожаров не отмечалось.
Французские корветы ещё дважды открывали огонь по эскадре неприятеля, и всякий раз капитан с горечью отставлял от своего лица подзорную трубу. Стрельба его канониров с дальней дистанции оставляла желать лучшего.
- Приготовиться к повороту и сближению с противником, - приказал Блерри своему помощнику, и чуть помолчав, язвительно добавил, - будем надеяться, что канониры правого борта будут более удачливыми в стрельбе по врагу.
